«Зачем вам третий «Лексус»?»
Богатство обязывает, говорил миллионер Рябушинский. Если Бог дал тебе, то и ты должен помогать другим, считал Мамонтов. Не обязательно покупать третий «Лексус», эти деньги можно потратить на операцию тяжелобольного ребенка, уверены некоторые сегодняшние олигархи. О том, что такое меценатство, откуда оно пошло, какую роль сыграло в развитии России и существует ли оно сейчас, мы узнали, побывав в Музее предпринимателей, меценатов и благотворителей.
В память о предках
Единственный в России музей, хранящий историю издревле почитаемых на Руси меценатства и благотворительности, расположен в старой части Москвы. Тема российского меценатства, тесно связанная с историей российского предпринимательства, – одна из актуальнейших и сейчас.
До недавнего времени гораздо больший интерес к таким предпринимателям и благотворителям, как Рябушинские, Морозовы, Сытины, Алексеевы, наблюдался со стороны зарубежных исследователей, чем отечественных. Музей возник в 1992 году на волне вспыхнувшего интереса к этой теме. Было создано Общество купцов и промышленников, вокруг которого стали собираться потомки известных дореволюционных династий. Тогда же возникла идея устроить выставку о российских предпринимателях прошлого. Материалы той выставки и легли в основу музея. А у истоков стояли хранитель музея Лев Николаевич Краснопевцев и директор Елена Владиславовна Веткова.
Крепостной капитализм
Спасибо Екатерине II – благодаря уму и прозорливости русской императрицы в лапотной Росси зародились первые ростки будущего предпринимательства и, соответственно, будущего меценатства. Дело в том, что бизнесом раньше могли заниматься только дворяне. Екатерина одним из своих первых указов разрешила организацию коммерческих и торговых предприятий людям всех сословий. К этому толкала международная обстановка, да и социальная напряженность в стране чувствовалась. Произошло Пугачевское восстание, и какую-то его часть подавили с большим трудом. Поэтому руководство страны во главе с Екатериной понимало, что образовалась некая сила, которая требует для себя выхода, и куда она будет выходить – в пугачевские ли восстания или в другом направлении, это в значительной степени зависит от государства. Решили выбрать второе. Простым мужикам было разрешено делать товар и продавать его, при этом оставаясь крепостными. Это была очень серьезная политическая мера, открылся большой канал, куда пошла энергия.
Воспользовались этой возможностью не все крестьяне, а так называемая мужицкая элита. Это были люди, которые до всяких законов промышляли какими-то коммерческими делами: шили, вязали, изготавливали глиняную посуду. Теперь они могли делать это легально. И в течение нескольких десятилетий образовался слой хозяйственных мужиков: крестьяне имели мастерскую, обрабатывали кожу, выполняли строительные работы, устраивали постоялый двор на дороге, харчевню и так далее.
Лев Краснопевцев, хранитель музея: «Первые сто лет до отмены крепостного права у нас существует крепостной капитализм. Все первые Морозовы, Гучковы, Рябушинские, все они были крепостными мужиками. Их дело начиналось как небольшая семейная мастерская, в которой работают только члены семьи. Затем они привлекают наемных рабочих из соседей, которые хотят заработать, таких же крепостных. Образуется уже капиталистическое производство – производство крепостных рабочих и крепостных фабрикантов. И так до 1861 года, когда было отменено крепостное право».
Будущие миллионеры были выносливы, трудолюбивы и целеустремленны. Первый Морозов ходил продавать свою продукцию за 100 верст, носил ее на плечах. И так десятки лет. Он жил в Орехово-Зуеве, оттуда носил свой товар в Москву. И ничего, не жаловались. Они работали на широкий рынок, производили самые разнообразные товары. И выкупился Морозов только тогда, когда ему минуло 50 лет. У него уже было несколько предприятий, он вырастил пятерых сыновей, которые уже сами управляли предприятиями, но все еще были крепостными. И на шестом десятке он за очень солидные деньги сумел выкупить себя и своих детей. Бывали случаи, когда люди выкупались за несколько лет до отмены крепостного права. Некоторым везло, как, например, создателям известных магазинов Елисеевым. Им удавалось выкупиться по каким-то особым услугам, из-за которых их господам было как-то неудобно отказать.
Второе поколение будущих миллионеров чувствовало себя уже увереннее. У крепостных фабрикантов такие же крепостные работали за деньги. Это совсем другая дисциплина. Поэтому, когда отменяли крепостное право, правительство уже понимало, что дает свободу значительным трудовым ресурсам, которые крепостное право сдерживает.
Социальная ответственность мужиков
Социальное строительство развивалось постепенно. Вначале у предпринимателей был семейный бизнес, потом привлекаются соседи. Социальных расходов никаких – работники спят и едят у себя дома. Но вскоре наступает время крупных фабрик, когда у хозяина работают 100 человек, и он старается нанять людей умелых, расторопных. Но что делать, если они живут за 5 верст от фабрики, а рабочий день 12-14 часов? И фабрики первой половины XIX века становятся крупными социальными объектами. Вначале рабочие спят в мастерской, потом строят дома для рабочих, организуется трехразовое питание. Умному фабриканту важно, чтобы люди были в рабочем состоянии.
Рабочие встают на ноги, начинают что-то зарабатывать, и у них появляется возможность для собственных удовольствий. Рядом с фабрикой возникает кабак – самое страшное место для фабриканта. Это прогулы, драки, нерабочее состояние. Потом хозяин производства видит, что к нему на работу приходит самая серая деревенская публика. Им даже порой трудно объяснить, что они них требуется. И значит, появляются школа, клуб, библиотека, храм, детская комната, магазины, баня, прачечная. И, конечно же, нужна какая-то медицина – народ болеет, а это невыгодно. Поэтому должен быть фельдшер, который хотя бы раз в месяц приезжал, осматривал работников, давал элементарные лекарства. Так вокруг фабрик разрастается город.
Лев Краснопевцев, хранитель музея: «Не все фабриканты понимали это. Бывали живодеры, которые ничего для своих работников не делали. Но все, кто потом преуспели и стали миллионерами, вели активную социальную деятельность. Морозовы, Рябушинские, Прохоровы жилье, как правило, своим работникам давали бесплатно. У Прохорова как-то спросили: «Зачем Вы это делаете?». «Из эгоизма. Я хочу, чтоб у меня не просто достаток был, а еще и хорошее настроение, и атмосфера. Если я знаю, что мои рабочие плохо питаются, живут в холоде, мне кусок в горло не полезет», – ответил фабрикант.
Еще один стимул для благотворительности и меценатства – это любовь. К искусству, культуре, науке.
- Миллионер К. С. Станиславский построил МХАТ. Театр был знаменит и делал сборы, но и вложения в него были многомиллионными.
- Издательской деятельностью в России занимались только частные предприниматели.
- Были хозяйственные мужики, которые шли в науку. Например, братья Вавиловы.
- Миллионер Христофор Леденцов завещал все свое состояние для различных научных исследований.
- Богатые предприниматели построили в Москве три крупных медицинских городка.
- У Морозова и Щукина были картины лучших художников мира, в том числе Матисс и Пикассо.
- Надежда Филаретовна фон Мекк, вдова очень крупного железнодорожного строителя, оценила первые работы начинающего композитора Петра Чайковского. Они договорились через знакомых музыкантов, что она будет давать ему деньги на содержание, чтобы он не занимался ничем, кроме музыки. Так и вышло.
Меценаты сегодня
И сегодня культура у нас держится во многом на меценатах. Консерватория, Большой театр, Третьяковская галерея, музей изобразительных искусств им. Пушкина не могли бы пригласить мировых звезд или показать шедевры живописи, если бы не материальная помощь состоятельных людей.
Лев Краснопевцев, хранитель музея: «Раньше за меценатство в России выдавали орден и государственные чины. Люди, которые ни на какой государственной службе не состояли, получали знаки отличия, как важные государственные мужи. А у нас Пугачева или Вишневская вкладывают огромные деньги в благое дело, но их никто не награждает. Наоборот, сегодня люди пытаются умалчивать о своей деятельности, так как тут же возникают слухи, разговоры, недоверие и финансовая проверка».
Именно поэтому зал современного меценатства заполнен более чем скромно. Получить данные о том, кому и как помогли нынешние олигархи, крайне трудно. Но Лев Краснопевцев уверен, что благотворительность в нашей стране будет развиваться и развиваться интенсивно. У людей есть замечательная потребность – помочь. Она идет извне и не зависит от того, чем они занимаются.
Например, сейчас очень развита массовая благотворительность – волонтерство: люди вносят не деньги, а свой труд в то или иное дело. Они занимаются стариками, детьми, животными. И подарив кому-то частичку тепла и заботы, сами становятся счастливее. Такие люди, по мнению работников музея, тоже должны быть представлены в экспозиции.
Потомки знаменитых фамилий стараются продолжать дело своих предков. Когда-то у текстильной купеческой династии Армандов была школа, которую они патронировали. А сейчас Елена Давыдовна Арманд создала свою благотворительную организацию, что-то вроде общины, где она воспитывает беспризорных детей и детей-олигофренов. Или до революции семейство Ляминых содержало в Дмитрове детский приют. Современные Лямины сегодня помогают детскому дому, который находится в Дмитрове.
Лев Краснопевцев, хранитель музея: «Человек получает от своей деятельности удовлетворение. Не это ли залог успеха?».
ИСТОЧНИК: http://moskva-capital.ru/2017/01/26/зачем-вам-третий-лексус/
