«Психология бизнеса за сотни лет изменилась мало»
Параллели с сегодняшним днем, приходящие в голову при обращении к истокам капитализма в царской России, очевидны. Музей предпринимателей, меценатов и благотворителей в Москве собирает этому документальные свидетельства.
О правилах ведения бизнеса в России в царское время и в XXI веке рассуждает историк, главный хранитель Музея предпринимателей, меценатов и благотворителей Лев Николаевич Краснопевцев.
– Что это были за люди – основатели российского бизнеса?
– Главным образом, крепостные мужики – Морозовы, Рябушинские, Гучковы, Зимины. Некоторые были из низшего городского сословия. К ним после 1812 года прибавились молодые люди из раздробленной Германии, Франции, Англии, Дании и других стран – это были текстильщики, умевшие делать бархат и шелковые ткани, парфюмеры, кондитеры.
Русские парни шли на фабрику, становились квалифицированными ткачами, красильщиками, гончарами, строителями, открывали свое дело. Кто-то из них со временем создавал свою фабрику, которая обрастала рядом производств. Часть мужиков уходили в банковскую, финансовую сферу.
Их наследники во втором поколении становились миллионерами, создателями крупных промышленных, транспортных, финансовых комплексов. Третье поколение брало на себя заботу о науке, искусстве и культуре.
Если первое и второе поколения откупались от общественной деятельности, опасаясь непонятной сферы, то третье занимало активную общественно-политическую позицию. Правнук крепостного мужика Александр Иванович Коновалов был заместителем председателя IV Госдумы, министром промышленности во Временном правительстве. Вот такая эволюция.
– Вести бизнес было легче в царской России или сегодня?
– Первые предприниматели-крепостные не имели прав на собственность и на общественное положение. Не было у них и общекультурной, профессиональной подготовки, которой обладают современные бизнесмены. У нынешнего предпринимателя лучшие стартовые возможности, но есть и системные сложности – шлейф советской модели построения экономики, чиновничья коррупция, зыбкость прав собственности.
Первым предпринимателям приходилось выкупать из крепостной зависимости свои предприятия, но уважение к деньгам и состоянию было совсем иным.
Они создали новую модель бизнеса и жизни, основанную на вольнонаемном труде. На предприятиях дворян использовали принудительный труд, без оплаты или с очень маленьким вознаграждением. Новые предприниматели платили зарплату, но и требовали с работников подчинения дисциплине.
Уважение к деньгам, как и у западных предпринимателей протестантского типа, было облечено в религиозную форму: «Деньги – это знак благосклонности Бога». Кстати, и пуританский образ жизни относится не только к Европе, но и к первому поколению наших капиталистов.
– Когда предприниматели стали создавать общественное пространство?
– Лишь в середине XIX века бизнес подходит к этому. Предприниматели формируют и воспитывают свой персонал, строят рабочие городки при фабриках, из них выросли впоследствии города Орехово-Зуево, Новофоминск, Подольск, Иваново. Это социальные комплексы с кирпичными домами, водопроводом, канализацией, центральным отоплением, электричеством, с банями-прачечными, кухнями, больницей, родильным приютом, даже с библиотеками и театрами в противовес кабакам.
На предприятиях существовала система двух зарплат – денежной и социальной (под последней подразумевается бесплатное жилье и харчи, начальное образование для детей и взрослых). В модель управления бизнесом с середины века входила и общественная активность – филантропия, участие в органах самоуправления.
За вторую половину XIX века, благодаря Щукину, Третьякову, Солдатенкову, Мамонтову, Морозову и другим, Россия вышла в лидеры мировой культуры. Силами одного лишь московского бизнеса создаются три медицинских городка: достаточно сказать, что в одном из них, на Большой Пироговской улице, возникает 15 клиник медицинского факультета Московского университета.
К концу XIX века две трети московской Городской Думы составляли предприниматели. Городским головой Москвы избирали миллионера, потому что это было гарантией деловых качеств человека. Было ясно, что такой управленец не будет брать жалованье из бюджета, а скорее прибавит туда личных средств на экстренные мероприятия. Первым городским головой из этой плеяды стал Сергей Михайлович Третьяков. Потом были 8 лет правления Николая Александровича Алексеева, который сформировал новый облик города. Затем Константин Васильевич Рукавишников, Николай Иванович Гучков.
Бизнес открыл десятки биржевых комитетов, купеческих обществ и клубов по всей стране, проводил общероссийские съезды текстильщиков, горнопромышленников, металлистов и т. д. На него в значительной степени опирались либеральные партии.
– А как же расхожее мнение, что капитал зиждется на криминальных деньгах?
– Когда тысячи крепостных рванулись в бизнес, они принесли с собой все привычки барщинных мужиков: обманывали, хитрили, брали кредиты и убегали, норовили подсунуть некачественный товар. Но вековое состязание выдерживал только тот, кто делал качественный товар и серьезно занимался формированием своего персонала, соблюдал правила коммерческой честности. Как, скажем, Морозовы. Первый Морозов в конце XVIII века начинал свой бизнес с 5 рублей. В начале XX века общие капиталы Морозовых составляли более 110–120 млн рублей. У первого Морозова работала его семья в деревенской избе, а у его внуков на фабриках трудилось более 50 000 рабочих. Но для этого надо было выдержать 110 лет, воспитать детей, внуков, привить им нужные для ведения бизнеса качества.
Предпринимателей подстерегали соблазны, как и сейчас. Был знаменитый холдинг выходца из Германии Вогау. Он приехал в Россию без средств, работал рассыльным в фирме, через 13 лет сумел основать контору. К нему обратился его знакомый, предложив начать посреднические операции, связанные с финансовыми спекуляциями, обещая большие прибыли, в сфере, впрочем, не запрещенной законом. Вогау соблазнился и в течение года нажил 500 000 рублей. Партнер предложил продолжить, но Вогау ответил: «Нет, я хочу заниматься предпринимательством традиционным, чистоплотным». Партнер недоумевал: «Вы же нажили очень большие деньги?» – «Нажил, но я столько же отдам за свою стабильность, свое равновесие, душевное в том числе. Я не хочу сказочного обогащения за счет сомнительных методов». Через некоторое время уже бывший партнер нажил какие-то сумасшедшие миллионы, но Вогау своего решения не изменил и позже узнал, что тот полностью разорился. Это укрепило Вогау в убеждении, что в предпринимательстве нужна технологическая чистота.
– Известны случаи нечестного партнерства?
– Основатель фирмы Василий Иванович Прохоров начал текстильное производство в 1799 году на окраине Москвы. Он не был квалифицированным специалистом в том деле, которым занялся, а составил себе небольшой капитал на пивоваренном производстве. Прохоров нашел специалиста Федора Ивановича Резанова. Тот не имел никакого капитала, но был неплохим красильщиком и отделочником тканей. Прохоров давал деньги, Резанов организовывал технологический процесс. Прибыль при этом делилась таким образом: 45% – Прохорову и 55 % – Резанову, так как Василий Иванович понимал, что мастерство стоит дороже, чем первоначальный капитал. Производство заработало успешно. Спустя некоторое время Резанов потребовал пересмотра условий, с тем, чтобы Прохоров имел треть прибыли, а он – две трети. Прохоров согласился. Перед приходом французов в 1812 году Резанов попытался вытеснить Прохорова и полностью завладеть производством. Но тут Василий Иванович проявил твердость, и партнеры разделились. Причем, у Прохорова положение было отчаянное: разорение 1812 года, здоровье пошатнулось, но сыновья вытянули производство, оно продолжало развиваться, и в середине ХIХ века Прохоровская текстильная мануфактура была одна из лучших в России. Резанов тоже устоял, но его предприятие было на порядок ниже Прохоровского.
– Репутация бизнесмена становились иногда тяжелой ношей для семьи?
– Конечно. Причем, не только плохая репутация, но и хорошая.
У Третьякова было четыре дочери, две замужем за врачами Боткиными, одна – за Зилоти, четвертая – за Львом Бакстом. Дочь, которая вышла замуж за музыканта Александра Зилоти, говорила отцу со слезами: «Ты понимаешь, что наделал своей филантропией? Мой муж хочет дать концерт в Европе и пытается снять зал, а ему заламывают цену в несколько раз выше средней ставки аренды!» У Бакста возникали такие же проблемы.
То есть стоило Павлу Михайловичу прослыть меценатом, тут же создалось впечатление, что он швыряет деньги направо и налево, и к нему и его семье стали относиться как к дойной корове.
–Правило человеческой честности в бизнесе применимо?
– Вот пример этому: предприниматель Сергей Иванович Четвериков вынужден был выправлять бизнес умершего отца. Отец имел текстильное предприятие, но слишком много занимался общественными делами, и привел свой бизнес к финансовому краху. После его скоропостижной смерти семья обнаружила, что она банкрот.
Старший сын Сергей Иванович, который перед этим намеревался поступать в московскую консерваторию, отказался от своих планов и начал приводить в порядок запущенное хозяйство.
Так случилось, что на Четвериковых никто в суд не подавал, долги не спрашивал. Сергей Иванович в течение нескольких лет наладил производство суконного, очень качественного, товара, который находил хороший сбыт.
Фабрикант стал разыскивать кредиторов, которые уже махнули рукой на долги отца, долго давал объявления по их розыску в газеты. Кого-то удавалось найти, кто-то просто пожимал плечами и считал, что парень ведет себя странно. На репутацию фирмы прошлые долги уже не оказывали никакого влияния, но была внутренняя потребность сына восстановить доброе имя отца.
– На ваш взгляд, как происходит сейчас естественный отбор в бизнесе?
– Пока у нас проходит первая, в какой-то степени героическая, стадия развития бизнеса. Уже сейчас ясно, что из поколения 90-х годов, которое вышло на миллиарды, далеко не все выдерживают, кто-то выходит из бизнеса.
Буржуазия тем и отличается от дворянства, что в ее среде постоянно идет отбор. Сто лет назад имя Ротшильдов звучало громче всех на свете. А спросите современную молодежь, кто такие Ротшильды? Зато все знают Билла Гейтса.
В России в начале 90-х годов выскочили на арену те, кто имел преимущественные позиции в обществе: активисты комсомольско-партийных организаций, офицеры, вышедшие в отставку. Но к личному предпринимательству придут и представители более глубоких слоев населения, которые обладают своими ценными качествами.
Наталия Ловецкая
ИСТОЧНИК: "Управление бизнесом", №3
http://www.businesspuls.ru/archives/857
О правилах ведения бизнеса в России в царское время и в XXI веке рассуждает историк, главный хранитель Музея предпринимателей, меценатов и благотворителей Лев Николаевич Краснопевцев.
– Что это были за люди – основатели российского бизнеса?
– Главным образом, крепостные мужики – Морозовы, Рябушинские, Гучковы, Зимины. Некоторые были из низшего городского сословия. К ним после 1812 года прибавились молодые люди из раздробленной Германии, Франции, Англии, Дании и других стран – это были текстильщики, умевшие делать бархат и шелковые ткани, парфюмеры, кондитеры.
Русские парни шли на фабрику, становились квалифицированными ткачами, красильщиками, гончарами, строителями, открывали свое дело. Кто-то из них со временем создавал свою фабрику, которая обрастала рядом производств. Часть мужиков уходили в банковскую, финансовую сферу.
Их наследники во втором поколении становились миллионерами, создателями крупных промышленных, транспортных, финансовых комплексов. Третье поколение брало на себя заботу о науке, искусстве и культуре.
Если первое и второе поколения откупались от общественной деятельности, опасаясь непонятной сферы, то третье занимало активную общественно-политическую позицию. Правнук крепостного мужика Александр Иванович Коновалов был заместителем председателя IV Госдумы, министром промышленности во Временном правительстве. Вот такая эволюция.
– Вести бизнес было легче в царской России или сегодня? – Первые предприниматели-крепостные не имели прав на собственность и на общественное положение. Не было у них и общекультурной, профессиональной подготовки, которой обладают современные бизнесмены. У нынешнего предпринимателя лучшие стартовые возможности, но есть и системные сложности – шлейф советской модели построения экономики, чиновничья коррупция, зыбкость прав собственности.
Первым предпринимателям приходилось выкупать из крепостной зависимости свои предприятия, но уважение к деньгам и состоянию было совсем иным.
Они создали новую модель бизнеса и жизни, основанную на вольнонаемном труде. На предприятиях дворян использовали принудительный труд, без оплаты или с очень маленьким вознаграждением. Новые предприниматели платили зарплату, но и требовали с работников подчинения дисциплине.
Уважение к деньгам, как и у западных предпринимателей протестантского типа, было облечено в религиозную форму: «Деньги – это знак благосклонности Бога». Кстати, и пуританский образ жизни относится не только к Европе, но и к первому поколению наших капиталистов.
– Когда предприниматели стали создавать общественное пространство?
– Лишь в середине XIX века бизнес подходит к этому. Предприниматели формируют и воспитывают свой персонал, строят рабочие городки при фабриках, из них выросли впоследствии города Орехово-Зуево, Новофоминск, Подольск, Иваново. Это социальные комплексы с кирпичными домами, водопроводом, канализацией, центральным отоплением, электричеством, с банями-прачечными, кухнями, больницей, родильным приютом, даже с библиотеками и театрами в противовес кабакам.
На предприятиях существовала система двух зарплат – денежной и социальной (под последней подразумевается бесплатное жилье и харчи, начальное образование для детей и взрослых). В модель управления бизнесом с середины века входила и общественная активность – филантропия, участие в органах самоуправления.
За вторую половину XIX века, благодаря Щукину, Третьякову, Солдатенкову, Мамонтову, Морозову и другим, Россия вышла в лидеры мировой культуры. Силами одного лишь московского бизнеса создаются три медицинских городка: достаточно сказать, что в одном из них, на Большой Пироговской улице, возникает 15 клиник медицинского факультета Московского университета. К концу XIX века две трети московской Городской Думы составляли предприниматели. Городским головой Москвы избирали миллионера, потому что это было гарантией деловых качеств человека. Было ясно, что такой управленец не будет брать жалованье из бюджета, а скорее прибавит туда личных средств на экстренные мероприятия. Первым городским головой из этой плеяды стал Сергей Михайлович Третьяков. Потом были 8 лет правления Николая Александровича Алексеева, который сформировал новый облик города. Затем Константин Васильевич Рукавишников, Николай Иванович Гучков.
Бизнес открыл десятки биржевых комитетов, купеческих обществ и клубов по всей стране, проводил общероссийские съезды текстильщиков, горнопромышленников, металлистов и т. д. На него в значительной степени опирались либеральные партии. – А как же расхожее мнение, что капитал зиждется на криминальных деньгах?
– Когда тысячи крепостных рванулись в бизнес, они принесли с собой все привычки барщинных мужиков: обманывали, хитрили, брали кредиты и убегали, норовили подсунуть некачественный товар. Но вековое состязание выдерживал только тот, кто делал качественный товар и серьезно занимался формированием своего персонала, соблюдал правила коммерческой честности. Как, скажем, Морозовы. Первый Морозов в конце XVIII века начинал свой бизнес с 5 рублей. В начале XX века общие капиталы Морозовых составляли более 110–120 млн рублей. У первого Морозова работала его семья в деревенской избе, а у его внуков на фабриках трудилось более 50 000 рабочих. Но для этого надо было выдержать 110 лет, воспитать детей, внуков, привить им нужные для ведения бизнеса качества.
Предпринимателей подстерегали соблазны, как и сейчас. Был знаменитый холдинг выходца из Германии Вогау. Он приехал в Россию без средств, работал рассыльным в фирме, через 13 лет сумел основать контору. К нему обратился его знакомый, предложив начать посреднические операции, связанные с финансовыми спекуляциями, обещая большие прибыли, в сфере, впрочем, не запрещенной законом. Вогау соблазнился и в течение года нажил 500 000 рублей. Партнер предложил продолжить, но Вогау ответил: «Нет, я хочу заниматься предпринимательством традиционным, чистоплотным». Партнер недоумевал: «Вы же нажили очень большие деньги?» – «Нажил, но я столько же отдам за свою стабильность, свое равновесие, душевное в том числе. Я не хочу сказочного обогащения за счет сомнительных методов». Через некоторое время уже бывший партнер нажил какие-то сумасшедшие миллионы, но Вогау своего решения не изменил и позже узнал, что тот полностью разорился. Это укрепило Вогау в убеждении, что в предпринимательстве нужна технологическая чистота.
– Известны случаи нечестного партнерства?
– Основатель фирмы Василий Иванович Прохоров начал текстильное производство в 1799 году на окраине Москвы. Он не был квалифицированным специалистом в том деле, которым занялся, а составил себе небольшой капитал на пивоваренном производстве. Прохоров нашел специалиста Федора Ивановича Резанова. Тот не имел никакого капитала, но был неплохим красильщиком и отделочником тканей. Прохоров давал деньги, Резанов организовывал технологический процесс. Прибыль при этом делилась таким образом: 45% – Прохорову и 55 % – Резанову, так как Василий Иванович понимал, что мастерство стоит дороже, чем первоначальный капитал. Производство заработало успешно. Спустя некоторое время Резанов потребовал пересмотра условий, с тем, чтобы Прохоров имел треть прибыли, а он – две трети. Прохоров согласился. Перед приходом французов в 1812 году Резанов попытался вытеснить Прохорова и полностью завладеть производством. Но тут Василий Иванович проявил твердость, и партнеры разделились. Причем, у Прохорова положение было отчаянное: разорение 1812 года, здоровье пошатнулось, но сыновья вытянули производство, оно продолжало развиваться, и в середине ХIХ века Прохоровская текстильная мануфактура была одна из лучших в России. Резанов тоже устоял, но его предприятие было на порядок ниже Прохоровского.
– Репутация бизнесмена становились иногда тяжелой ношей для семьи?
– Конечно. Причем, не только плохая репутация, но и хорошая.
У Третьякова было четыре дочери, две замужем за врачами Боткиными, одна – за Зилоти, четвертая – за Львом Бакстом. Дочь, которая вышла замуж за музыканта Александра Зилоти, говорила отцу со слезами: «Ты понимаешь, что наделал своей филантропией? Мой муж хочет дать концерт в Европе и пытается снять зал, а ему заламывают цену в несколько раз выше средней ставки аренды!» У Бакста возникали такие же проблемы.
То есть стоило Павлу Михайловичу прослыть меценатом, тут же создалось впечатление, что он швыряет деньги направо и налево, и к нему и его семье стали относиться как к дойной корове.
–Правило человеческой честности в бизнесе применимо?
– Вот пример этому: предприниматель Сергей Иванович Четвериков вынужден был выправлять бизнес умершего отца. Отец имел текстильное предприятие, но слишком много занимался общественными делами, и привел свой бизнес к финансовому краху. После его скоропостижной смерти семья обнаружила, что она банкрот.
Старший сын Сергей Иванович, который перед этим намеревался поступать в московскую консерваторию, отказался от своих планов и начал приводить в порядок запущенное хозяйство.
Так случилось, что на Четвериковых никто в суд не подавал, долги не спрашивал. Сергей Иванович в течение нескольких лет наладил производство суконного, очень качественного, товара, который находил хороший сбыт.
Фабрикант стал разыскивать кредиторов, которые уже махнули рукой на долги отца, долго давал объявления по их розыску в газеты. Кого-то удавалось найти, кто-то просто пожимал плечами и считал, что парень ведет себя странно. На репутацию фирмы прошлые долги уже не оказывали никакого влияния, но была внутренняя потребность сына восстановить доброе имя отца.
– На ваш взгляд, как происходит сейчас естественный отбор в бизнесе?
– Пока у нас проходит первая, в какой-то степени героическая, стадия развития бизнеса. Уже сейчас ясно, что из поколения 90-х годов, которое вышло на миллиарды, далеко не все выдерживают, кто-то выходит из бизнеса.
Буржуазия тем и отличается от дворянства, что в ее среде постоянно идет отбор. Сто лет назад имя Ротшильдов звучало громче всех на свете. А спросите современную молодежь, кто такие Ротшильды? Зато все знают Билла Гейтса.
В России в начале 90-х годов выскочили на арену те, кто имел преимущественные позиции в обществе: активисты комсомольско-партийных организаций, офицеры, вышедшие в отставку. Но к личному предпринимательству придут и представители более глубоких слоев населения, которые обладают своими ценными качествами.
Наталия Ловецкая
ИСТОЧНИК: "Управление бизнесом", №3
http://www.businesspuls.ru/archives/857
